CC BY
123
Вестник Омского университета. Серия «Исторические науки». 2014. № 2 (2). С. 104-111.
УДК 902.01, 903.24-25
В. В. Бобров, О. В. Умеренкова
УКРАШЕНИЕ ГОЛОВНОГО УБОРА И ОДЕЖДЫ В ЭПОХУ БРОНЗЫ (опыт реконструкций по материалам памятников Кузнецкой котловины)*
Рассматриваются проблемы, связанные с принципами подхода, методами и процедурой реконструкции костюма по археологическим материалам эпохи бронзы на территории Западной Сибири. Представлены результаты авторской реконструкции погребального облачения эпохи бронзы, проведенной по материалам памятников Кузнецкой котловины.
Ключевые слова: Кузнецкая котловина; эпоха бронзы; головной убор; металлические украшения; сложносоставной гарнитур; реконструкция; погребальная одежда.
V. V. Bobrov, O. V. Umerenkova
BRONZE AGE HEADWEAR AND CLOTHS DECORATION (reconstruction experience based on Kuznetsk Depression sites)*
The article deals with problems related with approach, methods and procedure basics of costume reconstruction based on Bronze Age archaeological materials in Western Siberia. The results of the author's reconstruction of the Bronze Age burial cloths based on Kuznetsk Depression sites materials.
Keywords: Kuznetsk Depression; Bronze Age; headware; metal ornaments; complex ensemble; reconstruction; burial clothes.
Западная Сибирь в археологическом отношении является одной из наиболее изученных территорий. Последние десятилетия ознаменованы крупными археологическими исследованиями. За это время были введены в научный оборот материалы серии новых памятников, предложены региональные схемы развития культур эпохи бронзы на территории Западной Сибири. Реконструкция разнообразных явлений и процессов, происходивших в древних обществах, проводилась на основе исследования керамического комплекса, орудий труда, оружия. Украшения в сибирской археологии мало изучены, довольно часто в археологической литературе наблюдается простая констатация факта наличия той или иной их категории, нередко без определения местоположения относительно погребенного. В некоторых случаях при анализе археологического материала
рассматриваются аналогии с памятниками соседних регионов и предлагаются способы использования (ношения). В то же время за последние десятилетия накоплен значительный источниковый фонд изделий, анализ и принципы обработки которых в специальной литературе не получили должного освещения. Одной из актуальных и малоизученных тем является реконструкция украшений одежды и головных уборов. Принципы подхода, методы и процедура реконструкции при этом основываются на разнообразных достижениях мультидисциплинарных исследований. В этой связи необходимо отметить, что изучение культурно-исторических процессов эпохи бронзы Западной Сибири основывается прежде всего на археологическом материале. Для более поздних хронологических периодов специалистами привлекаются другие источники, в том числе письменные
* Работа выполнена при финансовой поддержке государственного задания № 2014/64.
© Бобров В. В., Умеренкова О. В., 2014 104
и этнографические, что делает проводимые исследования относительно полными и объективными.
В этнографической науке большое внимание уделено изучению украшений в контексте истории одежды многих коренных народов Сибири в разные периоды бытования. Этот опыт необходимо, на наш взгляд, учитывать при исследовательских работах по материалам более ранних эпох, тем более что украшения представляют собой довольно консервативную категорию инвентаря, практически в неизменном виде дошедшую до настоящего времени. К методам реконструкции внешнего вида одежды по археологическим материалам специалисты обращались неоднократно [1-6]. Прежде всего исследователями выделялись в качестве обязательных условий для более реальной реконструкции одежды скрупулезная фиксация украшений и элементов костюма в полевых условиях, наличие многочисленных детальных планов. В этой связи возникает проблема самой возможности воссоздания внешнего вида женского костюма населения эпохи бронзы. Восстановление подобного рода объектов должно, скорее всего, приобретать форму моделирования. В данном случае мы можем говорить о двух видах моделей: моделях-реконструкциях и моделях-олицетворениях [7]. В первом случае восстанавливаются некоторые обязательные, структурообразующие признаки вещи или явления, то, что можно отнести к их «скелетному» строению и механизму функционирования. По нашему убеждению, постановка задачи подобного моделирования-реконструкции по материалам эпохи бронзы вполне правомерна. Вероятно, именно реконструкциями в большинстве случаев и следует ограничиться. Воссоздание внешне зримого индивидуального облика женских погребальных костюмов в основном лежит за рамками данного научного метода, по крайней мере, до появления в Западной Сибири серии ярких находок уникальной сохранности, характеризующих эпоху бронзы. При этом украшения рассматриваются как неотделимая часть костюма, в наличии которого реализована программа поведения человека и его понимание мира. Представление об использовании множества видов и способов украшения одежды предоставляют этнографи-
ческие материалы. Различные декоративные средства, применявшиеся для создания костюма, неизменно были подчинены выработанным веками приемам композиции.
Существует еще одна проблема при обращении к теме костюмной реконструкции в эпоху бронзы: отсутствие письменных исторических и литературно-фольклорных источников. Образы, представленные в изобразительном искусстве единичны и за редким исключением малоинформативны. Несмотря на существующий опыт в изучении украшений, практическое применение некоторых из них остается непонятным, а способы крепления ряда из них вызывают сомнения.
Специфика материала эпохи бронзы дает специалистам возможность восстановить лишь общие черты деталей одежды, в частности, размещение на костяке предметов (украшений) костюма из долговечных материалов (бронзы), а реконструкция базируется в первую очередь на закономерностях, выявленных при анализе инвентаря погребений. Например, случаи обнаружения фрагментов ткани непосредственно на костяке могут указывать на одну из деталей одежды. Если же эти остатки были отмечены на бронзовом предмете, то определение не может быть однозначным. Расположение на верхней поверхности предмета свидетельствует о наличии футляра, на внутренней - воспринимается и как часть одежды, и как футляр. Если фрагменты ткани зафиксированы на обеих поверхностях, то оба варианта равно вероятны [8]. Природно-почвенные условия региона, к сожалению, не способствуют сохранению органической основы костюма в погребениях бронзового времени. Лишь в отдельных случаях при контакте с металлическими изделиями в результате воздействия с солями меди сохраняются фрагменты кожи либо ткани, что для западносибирского региона является единичными находками, представленными весьма фрагментарно, и не позволяет составить представление о костюме в целом. Более полные и разнообразные сведения содержатся в археологических материалах сопредельных территорий, памятниках позднего времени, а также в этнографических материалах, используя которые можно проследить эволюцию одежды с древности и существенно дополнить недостающие детали.
Древние украшения отличаются от современных изделий прежде всего своей значимостью. Современные украшения (серьги, колье, броши, браслеты, цепочки и пр.) и их гарнитуры, как правило, существуют «самостоятельно», отдельно от «одежды», дополняя ее, и могут сочетаться с разными ее вариантами. Естественно, мы не берем в расчет «вкус», «модность», «стильность». Украшения древности, как нам представляется, напротив, были органично связаны с одеждой и являлись ее продолжением: бляшки, обоймы, подвески, бусы и прочее либо были нашиты на платье, нагрудник, обувь, либо входили в состав головного убора. «Браслеты» в костюме эпохи бронзы могли функционировать в качестве манжет для рукавов, а низки бус, зафиксированные в районе ног погребенных, были связаны с подвязками обуви. Таким образом, все украшения так или иначе оказывались в зависимости от элементов одежды. Однако при полевой фиксации и дальнейшей реставрации археологи, как правило, не учитывают этого факта. Как отмечает С. А. Яценко, многие проблемы обусловлены тем, что исследователь-полевик часто не воспринимает весь комплекс базовых органических (и не сохранившихся) элементов костюма и его мелких аксессуаров как единый, тщательно продуманный ансамбль, а видит в «разбросанных» по могиле вещах лишь хаотический список предметов погребального инвентаря [9]. Именно с таким положением дел мы столкнулись в процессе исследования.
Состояние источниковой базы украшений бронзового века Западной Сибири на данный момент не позволяет в полной мере осуществлять исследования в области реконструкции украшения одежды. Для таких построений нами была отобрана лишь небольшая серия материала, позволяющего достаточно четко воссоздать декорирование костюма. В связи с этим мы предложили использовать единую описательную систему во время полевых исследований, способную сохранить информативные возможности украшений и провести восстановительные работы при камеральной обработке материала [10]. Алгоритм был разработан на основе системы описания инвентаря, предложенной И. С. Ка-менецким [8].
Следующий момент связан с общепринятым подходом в археологической науке к обработке массового материала, который сводится к привлечению математических (статистических) методов к анализу источников. Основа одежды не сохраняется, и исследователь может иметь дело исключительно с ее «фрагментами», различными деталями неорганического происхождения, которые крайне приблизительно могут свидетельствовать о внешнем виде и крое одежды и составе костюма. На наш взгляд, для реконструкции внешнего облика погребальной одежды нет принципиальной важности в количественных показателях той или иной категории инвентаря, наибольшее значение имеет место расположения элементов. Количественная характеристика не важна и для картографирования, так как ареалы отдельных украшений также не зависят от подобных показателей. Основными конструктивными элементами украшения погребального костюма должны являться детали одежды, различающиеся по месту нахождения в погребении, а именно: 1) головной убор; 2) шейные, височ-но-шейные украшения; 3) оформление пояса; 4) оформление подола; 5) обувь.
Отдельные виды украшений в древности носили и использовали так же, как и в настоящее время - браслеты на руках и ногах, кольца - на пальцах рук, серьги являлись ушными украшениями и т. д. При реконструкции «сложносоставных» изделий специалисты сталкиваются с проблемами другого характера, например: помимо четкой фиксации места расположения предметов и органических остатков необходимо учитывать их смещение во время процесса разложения трупа, тления тканевой или кожаной основы облачения погребенного. Одним из основных методов, способных решить эту задачу, является научный эксперимент. В 1991 г. И. Г. Глушковым и А. П. Бородовским были опубликованы результаты проведенного имитационного моделирования одежды покойного [11]. В ходе исследования авторами эксперимента было отмечено, что наибольшее изменение ориентации показали пронизки ворота и подола, наименьшее - бляхи поясного набора. Для анализа поясного набора, по мнению авторов, важно было фиксировать: 1) ряд не потревоженных бляшек пояса на спине, 2) на-
личие скоплений блях в районе таза, 3) упорядоченное смещение блях пояса на животе, различие внешнего облика блях (если имеется) и их ориентации может свидетельствовать о существовании каких-то украшений, крепившихся в иной ориентации, чем основной пояс. Результаты этой работы очень важны для процесса реконструкции декорирования одежды человека эпохи бронзы. Несмотря на слабые стороны эксперимента, у специалистов появилась возможность визуального наблюдения и установления общих закономерностей в расположении пространственно близких предметов, а также определения признаков различных участков для графической реконструкции.
И еще один момент, на котором хотелось бы остановиться. За время полевых исследований памятников эпохи бронзы был накоплен представительный комплекс бронзовых изделий. Сохранность украшений различная, зачастую они представлены фрагментарно, и выявить какие-то морфологические особенности или способы изготовления на должном уровне не представляется возможным. Известны лишь немногие погребения «in situ» с «богато» представленным инвентарем, на основании которых с большой долей достоверности можно определить факты украшения костюма и установить их место в погребальном обряде. Этот процесс во многом затрудняет отсутствие связывающих элементов (особенно при изучении сложно-составных украшений). В силу того, что эти детали были изготовлены из материалов, подверженных со временем тлению (кожа, шерстяная нитка, жила и т. д.), не всегда удается выявить способы крепления и совмещения нескольких предметов в одно целое. Немаловажную роль в данном случае играет полевая фиксация материала. Многие погребения, богатые инвентарем, но неправильно оформленные документально (без указания места расположения, сохранности, размеров, расстояний относительно других, описания и т. д.), теряют для исследователя ценность в качестве источника для реконструкции и исторической интерпретации. Поэтому и опыт воссоздания облачения и украшения погребенных в эпоху бронзы не велик. В силу специфики источниковой базы необходимо ещё раз подчеркнуть, что речь идёт прежде всего
о реконструкции убранства именно погребальной одежды. Этнографические наблюдения показывают неоднозначное отношение к одежде, «участвующей» в погребальном обряде. Воссоздавая внешний вид костюма либо головного убора для бесписьменных народов, нельзя достоверно выделять определенные виды одежды для различных ситуаций. Мы допускаем, что в эпоху бронзы уже могли существовать каноны в использовании одежды и ее декорировании. Так же, как существовал определенный набор в оформлении и украшении свадебного наряда, одежды вдовы либо девушки, прошедшей обряд инициации, могла существовать и погребальная одежда со своим покроем, тканями и украшениями. И при таком положении дел перед специалистами возникает дилемма: украшения какого именно костюма можно рассматривать для эпохи бронзы - сугубо погребального, бытового или ритуального. Источниковая база эпохи бронзы не позволяет нам с уверенностью утверждать или опровергать данный тезис, но нам представляется наиболее корректным в данном исследовании вести речь именно о реконструктивных вариантах погребальной одежды.
В данной статье мы представляем результаты реконструкции погребального облачения эпохи бронзы, проведенной по материалам памятников Кузнецкой котловины (Танай-1, 12), а источниками, позволяющими воссоздать украшения одежды и обуви, стали материалы раскопок погребений с точной фиксацией отдельных деталей in situ. Подробное описание археологической ситуации каждого из погребений было опубликовано ранее [12; 13], в данной статье будут представлены только результаты проведенной работы.
Основной опыт по реконструкции костюма на территории Кузнецкой котловины сложился при изучении погребального обряда могильника Танай-12 и связан он прежде всего с головным убором. Под понятием «головной убор» мы будем иметь в виду элементы украшения и декора «одежды для головы». Основным признаком выделения головного убора у погребенного является наличие в зоне черепа изделий, предназначенных для декорирования волос и лица, которые прикреплялись к головному убору / волосам и не могли использоваться как само-
стоятельные украшения. В качестве вариантов, рассматриваемых специалистами по материалам эпохи бронзы, возможные типы уборов определялись как налобный шнур, повязка, венчик или шапочка. К сожалению, качество источниковой базы не позволяет достоверно установить их виды, поэтому в литературе исследователи, как правило, апеллируют понятием «головной убор». Основными материалами, из которых предположительно изготавливалась основа для такого убора, являлась кожа и шерсть, сохранившаяся в погребениях весьма фрагментарно.
При исследовании могильника Танай-12 в погребениях было найдено несколько разнообразных по содержанию наборов украшений головы и груди. Нами предлагается реконструкция сложносоставных гарнитуров: височные подвески, челюстно-лицевая подвеска и комплект бус с коническими подвесками. В процессе работы в полевых условиях была проведена четкая фиксация местоположения украшений относительно погребенного; определено расстояние между отдельными элементами наборного украшения и следы тления органических материалов.
В погребении кургана 9 (могила № 18) находился скелет молодой девушки с «богатым гарнитуром». При выемке изделий во время полевых исследований нами использовался чертеж, выполненный в масштабе 1:1. Каждый вынимаемый при выборке элемент наборного украшения наносился согласно ситуации и был пронумерован. При камеральном анализе расположения деталей получилось следующее. Сложносоставное украшение представляло собой подвески, выполненные из трех связок трубочек-пронизок длиной 25-30 мм, диаметром до 7 мм, расположенных в ряд друг за другом по несколько штук (количество ряда проследить не удалось из-за плохой сохранности пронизок) и спускавшихся до верхней части грудного отдела [12]. Связки крепились при помощи шерстяной двужильной нити, найденной внутри пронизок. Место крепления скрывалось при помощи бронзовой бляшки-нашивки диаметром 12 мм, имевшей диаметрально противоположенные отверстия по краям. Каждую связку дополняла с обеих сторон низка из 6 перламутровых бусин, выполненных в виде колечек, замкнутых по
концам бронзовыми бусинами. Бронзовые бусины изготовлены из свернутой встык проволоки, в двух случаях - из свернутой пластины. Со стороны правого виска они крепились к малому бронзовому кольцу диаметром 30 мм, выполненному в один оборот, в которое было вставлено кольцо большего диаметра (60 мм) с заходящими друг за друга заостренными окончаниями. С левой стороны малое кольцо (диаметр 45 мм) с заходящими концами перекрывалось большим кольцом диаметром 67 мм. Судя по расположению бусин, полукругом лежащих в районе шеи и под нижней челюстью, ожерелье из пронизок должно было плавно закругляться под подбородком, закрывая шею (рис. 1-7).
Аналогичные гарнитуры украшений были найдены при исследовании могильника Танай-1, расположенного в этом же археологическом микрорайоне [14-16]. Подобный комплекс бронзовых изделий известен по материалам Томского Приобья, на памятнике ЕК-1, где в погребении № 4 кургана 14 для украшения головного убора в том же порядке использовались височные кольца, бронзовые бляшки-нашивки и пронизи [17]. В западных районах распространения культур эпохи поздней бронзы подобные комплекты не зафиксированы.
В кургане № 16 могильника Танай-12 в единственной могиле была погребена молодая девушка. Анализ расположения сохранившихся деталей оформления погребального убранства позволил предположить, что на голове погребенной находилась полоска ткани (или кожи), которая фиксировалась сзади при помощи круглой бронзовой бляшки-нашивки с диаметрально противоположенными отверстиями для крепления (найдена под затылочной костью). К полоске на уровне височных костей при помощи шерстяной двужильной нити, фрагментарно найденной внутри пронизок, прикреплялись сложносо-ставные парные подвески из двух связок трубочек-пронизок длиной 25-30 мм, диаметром до 5 мм, расположенных в ряд друг за другом по три штуки (ниже бляшки на 1 см). Места прикрепления были «закрыты» бронзовыми бляшками-нашивками диаметром 10 мм (с диаметрально противоположенными отверстиями для крепления). Пронизки выполнены из бронзовой пластины, сверну-
той трубочкой так, что один край пластинки заходил на другой. Интересно, что нижние концы пронизок были слегка заужены и завернуты в полоску бронзовой пластинки шириной 4 мм встык, поэтому смотрелись как бусины. Вероятно, пронизки закреплялись в заданном положении либо при помощи обмотки основной нити крепления, либо небольшие бронзовые пластинки служили своего рода фиксатором. Каждую связку дополняла низка из 3 перламутровых бусин, выполненных в виде тоненьких плоских колечек до 6 мм в диаметре, расположенных вплотную друг к другу. Весь этот комплекс изделий составлял украшение длиной до 1112 см [12]. Нам представляется, что данный гарнитур украшений использовался именно в качестве подвесок, а не нашивался на тканевую или кожаную основу. Об этом свидетельствует расположение гирлянды пронизок не на определенно фиксированном расстоянии друг от друга, а связкой. Вероятно, образовавшиеся составные подвески затем прикреплялись к полоске ткани или кожи и место крепления скрывалось нашивной бляшкой (рис. 1-2).
Уникальный для Западной Сибири гарнитур найден в погребении № 12, где был захоронен мужчина 45-50 лет (определение Д. В. Позднякова). Комплект состоял из 43 бусин, в том числе сердоликовых (33), керамических и аргиллитовых зерен [18].
При выемке бусин осуществлялась четкая фиксация местоположения отдельных элементов относительно погребенного, измерялось расстояние между деталями наборного украшения и определялось наличие следов тления органических материалов, которые могли служить в качестве крепления комплекта изучаемых изделий. Для этого был составлен план (зона черепа, шейных позвонков, верх грудного отдела) в масштабе 1:1 (рис. 2-7). Каждому элементу, который извлекался из земли, был присвоен номер. Изделия наносились на чертеж с соблюдением размерных характеристик. На плане были отображены незначительные следы органического тления, зафиксированные как внутри некоторых бусин, так и в нескольких местах между ними. Изначально изделие было определено как бусы. При камеральной обработке все элементы были собраны в той последова-
тельности, в которой располагались в погребении. Получилась следующая картина. Бусины концентрировались двумя основными группами по обе стороны от черепа, а точнее - вдоль нижней челюсти погребенного. В зоне подбородка изделия зафиксированы не были. Если бы данное украшение представляло собой ожерелье, то, скорее всего, бусины приняли бы вид «линии», растянутой по ключицам. В нашем случае между группами бусин был значительный разрыв. Более того, схематичная фиксация выемки изделий на бумаге позволила определить закономерность в расположении сердоликовых зёрен - в районе шейных позвонков со спины бусины располагались практически у основания черепа. В продолжение зёрна располагались в основном вдоль линии нижней челюсти, что допустимо трактовать как линию верхнего края ворота и может говорить в пользу применения данного вида украшения в качестве декора воротника. Бусины в районе шейных позвонков зафиксированы тесно расположенными друг к другу по линии отверстий для крепления. Впереди, с учётом захоронения на боку, бусины образовывали своеобразные «углы» - они располагались практически вдоль линии нижней челюсти и ближе к центру, 4 изделия зафиксированы перпендикулярно этой линии.
Интересным представляется то, что «угловые» бусины, расположенные справа, самые большие по размерам из всего комплекта и отличаются от других шарообразной формой. Бусина диаметром 20 мм, за ней располагалась самая крупная бусина диаметром 25 мм, затем 23 мм и самая «угловая» составляла 20 мм в диаметре. Можно предположить, что ворот был с небольшим «запахом» справа налево, и его внешняя часть (правая) была украшена подобным образом. По обе стороны от шейных позвонков, между сердоликовыми, были зафиксированы по 3 глиняные бусины. Отмечено парное расположение бусин вплотную - бусины № 7-8, № 5-6, № 29-30-31, № 32-33 - в 3-х случаях бусины были сердоликовые, в 1-м - глиняные. Остальные изделия в комплекте располагались на небольшом расстоянии друг от друга, образуя «хаотичное» наслоение только в отделе шейных позвонков со спины. Нами был опробован вариант совмещения всех
элементов украшения на низку - ожерелье получилось диаметром всего 15 см и, соответственно, не могло быть использовано в качестве бус. Предположить использование в качестве сопутствующих элементов данного украшения изделий, выполненных из органических материалов, возможно, но не доказуемо - следы органического тления, зафиксированные при разборке погребения, были столь незначительны и единичны, что воссоздать более или менее чёткую картину не представляется возможным. В расположении «парных» бусин закономерности никакой выявить не удалось. С другой стороны, высверленные отверстия в изделиях предполагают использование этих элементов как составляющих ожерелья с продеванием жгута / нити для крепления друг за другом, а не для пришивания. Интересным моментом является расположение аргиллитовых колечек в районе отверстий некоторых сердоликовых бусин (рис. 2-3). Возможно, данные изделия выполняли функцию «распределителя», являясь своеобразным фиксатором бусины на нити при помощи, например, узелка. Но такие колечки обнаружены всего в 4-х случаях, причём в бусинах, расположенных рядом друг с другом. В связи с этими обстоятельствами мы не можем достоверно утверждать соответствие данного украшения ни ожерелью, ни декору на воротниковую зону. В качестве реконструктивного варианта рассматривается лишь предполагаемое расположение бусин (рис. 2-4).
Мы привели в качестве примеров самые яркие находки в погребениях эпохи бронзы Кузнецкой котловины с «богатым» инвентарем, сохранившиеся in situ и предоставляющие возможность для проведения реконструктивных работ. В заключение хотелось бы отметить, что сутью процесса самой реконструкции, основанной на археологических источниках, является исследование составляющих элементов костюмного комплекса украшений, а реконструкция внешнего облика одежды - это лишь гипотеза, которая может быть решена только при наличии ряда объективных показателей.
ЛИТЕРАТУРА
1. Богомолов В. Б. Теоретические и методические основы реконструкции костюма (определение понятий «одежда» и «костюм») // Инте-
грация археологических и этнографических исследований : сборник научных трудов. -Ч. 1. - Казань ; Омск, 2010. - С. 264-272.
2. Ковпаненко Г. Т. Сарматское погребение I века н. э. на Южном Буге. - Киев, 1986. -145 с. ; Каменецкий И. С. Код для описания погребального обряда (часть вторая) // Археологические открытия на новостройках. -М., 1986. - С. 171.
3. Кунгурова Н. Ю. Женский костюм в IV тыс. до н.э. (по материалам погребений кузнецко-алтайской культуры) // Археология, этнография и антропология Евразии. - № 2 (18). -Новосибирск, 2004. - С. 11-20.
4. Павлов П. Г. К реконструкции карасукского погребального костюма // Южная Сибирь в древности. - СПб., 1995. - С. 47-56.
5. Файзуллина Д. Ф., Бажанова Р. К. Реконструкция женских головных уборов Волго-Камья ананьинского времени (на основе археологических, этнографических и фольклорных источников) // Интеграция археологических и этнографических исследований. - Одесса ; Омск, 2007. - С. 227-231.
6. Яценко С. А. К реконструкции женской плечевой одежды Сарматии // СА. - № 3. - М., 1987. - С. 166-174.
7. Зданович Д. Г. Введение // Аркаим: некро-поль(по материалам кургана 25 Большекара-ганского могильника). - Челябинск, 2002. -С. 7-16.
8. Каменецкий И. С. Код для описания погребального обряда (часть вторая) // Археологические открытия на новостройках. - М., 1986.
- С. 171.
9. Яценко С. А. О некоторых вопросах изучения «археологического» костюма. Механизмы костюмных связей народов Великой степи // Культуры Евразийских степей второй половины I тысячелетия н.э. (из истории костюма). -Т. 1. - Самара, 2001. - С. 7.
10. Умеренкова О. В. Проблемы изучения и реконструкции украшений одежды и головных уборов в эпоху бронзы (по материалам памятников Западной Сибири) // Интеграция археологических и этнографических исследований : сборник научных трудов. Часть 1. - Казань ; Омск, 2010. - С. 417-420.
11. Бородовский А. П., Глушков И. Г. Экспериментальное исследование погребальной обрядности // Экспериментальная археология. - Тобольск, 1991. - С. 15-22.
12. Бобров В. В., Умеренкова О. В. Набор украшений эпохи поздней бронзы из могильника Танай-12 // Проблемы археологии, этнографии, антропологии Сибири и сопредельных территорий. - Ч. 1. - Новосибирск, 2003. -С. 260-263.
13. Умеренкова О. В. Сложносоставное украшение эпохи поздней бронзы (по материалам могильника Танай-12) // Музей и наука. К 35-летию музея «Археология, этнография и экология Сибири» КемГУ. - Кемерово, 2011.
- С. 89-93.
14. Бобров В. В. Отчет о полевых исследованиях отряда «Трубопровод» Южносибирской ар-
хеологической экспедиции в 1987 г. // Научный архив КМАЭЭ. - ОФ-А. - № 748. - 1988.
15. Бобров В. В. Приложение к отчету о полевых исследованиях отряда «Трубопровод» Южносибирской археологической экспедиции в Новосибирской и Кемеровской области в 1987 г. // Научно-отраслевой архив ИА РАН. -Ф-1. - Р-1. - № 12133а. - 1988.
16. Бобров В. В. Танай I - могильник корчажкин-ской культуры // Проблемы охраны, изучения
и использования культурного наследия Алтая. - Барнаул, 1995. - С. 75-78.
17. Матющенко В. И. Еловский археологический комплекс. Ч. 2. Еловский II могильник. Доир-менские комплексы. - Омск : Изд-во ОмГУ, 2004. - С. 12. - Рис. 10-28, 29.
18. Умеренкова О. В. Сложносоставное украшение эпохи поздней бронзы (по материалам могильника Танай-12). - С. 89-93.
1
Рис. 1. Могильник Танай-12. Реконструктивный вариант головного убора: 1 - курган 9, могила 18; 2 - курган 16
Рис. 2. 1 - фрагмент погребения № 12 (чертеж 1:1); 2, 3 - отдельные элементы сложносоставного украшения; 4 - реконструктивный вариант
